Во славу Отечества! - Страница 82

Развивая наметившийся успех, мощный германский кулак на следующий день перемолол три французские и две британские дивизии и сходу занял город Эн, окончательно взломав фронт союзников между Реймсом и Суассоном.

Ободренный столь ошеломляющим успехом, кайзер Вильгельм выехал на наблюдательный пункт близ Кроанна, где Наполеон в 1814 году наблюдал одну из своих последних побед. Охваченный всеобщим ликованием, Вильгельм вместе с офицерами своей свиты лицезрел разгром противника через мощные цейсовские линзы подзорной трубы, укрывшись под бетонным сводом одного из полевых бункеров.

Двадцать четвертого мая немцы вошли в Суассон и Реймс, уничтожив по дороге в эту стратегически важную крепость ещё одну французскую и две британские дивизии.

К концу третьего дня наступления было взято в плен 50 тысяч французских солдат, 650 орудий, 2 тысячи пулеметов. Благодаря резервам второго эшелона, Людендорф быстро заменял потрёпанные полки и дивизии на полнокровные части, что позволило ему и

дальше сохранять столь высокий темп наступления. Подвижные группировки артиллерии, под прикрытием многочисленной авиации, не позволяли войскам союзников закрепиться и усиленно гнали их к Марне.

Маршал Фош с ужасом наблюдал, как на узком промежутке между Уазой и Марной катится «немецкий каток», неотвратимо перемалывая всё на своем пути. На четвертый день наступления было разгромлено три дивизии, 26 мая перестали числиться в списках союзных войск ещё пять дивизий, 27 мая маршал Фош недосчитался целых восьми дивизий своего стратегического резерва. В тот день пал Компьен, и Людендорф сместил направление своего наступления в сторону Уазы, намериваясь произвести охват французской столицы с севера. До самого Парижа оставалось чуть больше пятидесяти километров.

Паника, охватившая союзников в марте и апреле, с новой силой захлестнула многострадальную столицу Франции. Пока Верховный совет союзников, собравшийся вечером того же дня на экстренное заседание в Версале, энергично обсуждал вопрос об экстренной эвакуации правительства из Парижа, на юг страны уже потянулись огромные потоки беженцев.

Немецкие самолеты, полностью оседлавшие небо столицы, сбросив на город свой бомбовый запас, начали охоту на беззащитных людей, расстреливая их очередями из пулеметов. Подобно хищным птицам падали они с небес на бегущих, с каждым заходом всё больше и больше нагнетая чувство страха и безысходности в сердца парижан.

Напрасно западные союзники с таким нетерпением ожидали 28 мая, день начала русского наступления, которое, по мнению Фоша, должно было обязательно отвлечь немцев от Парижа и заставить их прекратить своё наступление, хотя бы на время, или снизить темпы своего продвижения.

Так было в 1914, так было в 1916, но не случилось на этот раз. Плохо подготовленное наступление русских армий под командованием генерала Щербачёва не достигло того результата, на который так надеялись союзники. Только на второй день наступления солдаты сумели подойти ко второй линии окопов 8-ой австрийской армии, которая прикрывала Плоешти, главный центр нефтедобычи всей Европы.

Хорватский корпус под командованием генерала Станича был специально сформирован полгода назад по специальному указу императора Карла, желавшего продемонстрировать на деле единство наций своей империи. За все четыре года войны, хорваты показали себя одними из лучших солдат австрийской армии: они не только храбро сражались с любым врагом, но в их рядах практически не было случаев дезертирства, которым очень грешили чешские, словацкие и боснийские части.

В течение трех дней, заняв выгодное положение, корпус стойко отражал натиск русских дивизий, не позволяя им совершить прорыв данного участка румынского фронта. Плохо обеспеченная поддержкой артиллерии русская пехота с большим трудом продвигалась вперед под неподавленным огнём хорватов. Попав под огонь, солдаты моментально залегали и никакие приказы офицеров не могли заставить их двигаться вперед. Столь разительный контраст с недавним блистательным наступлением Юденича на Кавказе наводил на грустные размышления о силе русских дивизий.

Единственным оправданием этого позора мог, в некоторой степени, служить тот факт, что части, доставшиеся генералу Щербачеву для наступления, имели очень низкий моральный уровень, потому как недавнем прошлом активно подвергались революционной агитации.

Проведя четыре дня в бесплодных атаках, русские дивизии прекратили своё наступление по приказу генерала Корнилова, который опасался возможности возникновения волнения среди солдат. Так он лично объяснил в телеграмме от 1 июня западным союзникам, указывая как главную причину неудачи наступления, их требование о переносе сроков наступления на более ранние сроки. Из-за этого во многих частях не имелось полного боезапаса, что, в конечном результате, и привело к неудаче.

Однако, всё же русские солдаты спасли Париж от падения. В тот же день 28 мая, когда неудержимый немецкий каток перемолол четыре союзные дивизии, впервые за всё время наступления, он был вынужден затормозить возле Шато-Тьерри. Именно здесь споткнулась германская дивизия Баварского принца Генриха, встретившись с Русским легионом.

Спешно переброшенный на автомашинах для защиты Парижа Русский легион, вместе с Марокканской дивизией, занял позиции возле маленького французского городка, которому отныне было суждено войти в мировую историю.

В наспех отрыв окопы и при поддержке английских танков, русские бригады вместе с полком зуавов и алжирских стрелков решительно контратаковали 19-ю германскую дивизию. Во встречном штыковом бою они разгромили противника до такой степени, что её пришлось срочно отвести с фронта. И пусть на поле боя осталась почти половина всех английских бронированных монстров, пусть сам легион и дивизия понесли потери, в тот день немцы ни на шаг не приблизились к Парижу.